Глава 24 - Кумулировать

Император Владимир, лежа на постели, сладко тянется, просыпаясь. Кладет правую руку на мягкие округлости, обтянутые шелком лишь наполовину, рядом:

«Превосходна-а-а-а» - улыбается во сне государь и жмурится от удовольствия.

Хорошо быть императором. Прекрасные женщины встают в очередь, чтобы стать твоими фаворитками. Сильные мира сего склоняют перед тобой головы из одного лишь уважения. Простой народ молится за здоровье батюшки-царя. А хлопот почти никаких. Особенного для человека, который вертится в политике с пеленок и знает, на чем важно заострить внимание, а где можно пустить на самотек. Твоего личного внимания требуют только основные вопросы, как например, угроза Гончих в Прикаспии или нарастание мощи британской королевы Элизабет, ну еще контроль над осиротевшим Домом Мироновых. Скучные же государственные дела всегда можно спихнуть на сановников – главное, подобрать подходящих -, и самому заняться прохождениями «Кексиков», ну или ласками своих ненаглядных женушек.

- Мой супруг опять замечтался? – ласково спрашивает младшенькая супруга, закинувшая голую ногу на живот Владимира.

Он, не открывая глаз, перебирает пальцами длинные серебряные волосы любимой женушки. Тоже своего вроде странная шутка чувств. Сина вылитая копия Гюрзы. Но от Софии Бесоновой Владимира тошнит, она его раздражает как никто другой, а ее сестренку, наоборот, обожает до безумия.

- Милая, о делах думаю, - притворно вздыхает самодержавец. – О судьбе Россиюшки.

- Видно, хорошая у страны судьба, раз ты улыбаешься от уха до уха.

Владимир распахивает веки. Хитрый прищур огромных голубых глаз Сины заводит на продолжение ночи.

«Напрашивается, чертовка, - с удовольствие думает Владимир. – Но, пожалуй, придержу коней до вечера. Надо еще заняться теми самыми редкими государственными делами. Кстати-ка, об одном из них и спрошу».

- Синушка, родная, а ты же идешь на день рождения Аяно?

- Конечно, милый.

- Пообщайся там с сестрами насчет молодца Беркутова.

Сина смеется и хлопает царственного мужа по груди.

- Ты прямо как наша дочь. А еще говорят, что мать и дитя – замкнутая экосистема. Оказалось, что отец и дочь не хуже.

Владимиру этот намек не очень приходится по душе.

- Что Берегиня несла про Беркутова?

- Много хорошего, - загадочно улыбается Сина, наклонив голову. Водопад серебряных волос заструился по обнаженным атласным плечам. – Особенно про шоу с роботами, что он устроил. Ну про то, которое описывали в газетах.

- Конкретнее, дорогая, пожалуйста? – пекарь цифровых кексиков очень серьезен. – Как Берегиня описывает молодчика?

Императрица вскидывает глазки к лепнинам на потолке, вспоминая точную формулировку:

- Загадочен, волшебен, блистателен, - произносит Сина. – Честный, способен держать слово.

Император тяжко вздыхает.

- Влюбилась, значит.

- Как пить дать, - кивает красавица. – А чего ты сразу сгрустнул, дорогой? Это же всего-навсего юношеская влюбленность. У всех она случалась. Ненормально бы было, если бы этого не произошло. А так помучается и пройдет спустя время.

- А если не пройдет? – смотрит на нее император. – Да и нашли тоже в кого влюбиться. Что у нас княжичи вывелись? Взять того же Виктора Долгоногого – красавец, Рыкарь, да и столичный щеголь, каких молодые девчонки обожают.

- Витя – бабник, - замечает Сина со скептической улыбкой. – Не нагулялся еще.

- Зато с титулом. Княжич. И Дом сильный.

- Умные барышни избегают таких титулованных.

- А Беркутов якобы не бабник? - фыркает Владимир. – Докладывали мне, сколько барышень за ним вьются.

- Заметь, что девушки постоянные, их Беркутов не меняет словно перчатки. В отличие от Вити. У Долгоногого что ни день - новая свита. Некрасиво себя ведет мальчик. Нельзя Берегине с таким водиться, - твердо заявляет Сина, при этом поглаживая мужа бархатным бедром, чтобы подсластить свой протест.

- Да я же просто так привел в качестве примера Долгоногого, - возмущается император. - Полно других княжичей, графов, герцогов, баронов. Выбирай любого – все напомаженные красавцы.

- Просто есть в этом некая романтика – влюбиться в нетитулованного таланта. В женских книжках так часто происходит. Да и Арсений впечатляет, по словам дочки. Всего своими руками добился, из Твери скакнул в столичное общество, имеет княжон в свите. Достойный вариант для Берегиночки, - и заметив, как муж супится, императрица спешно добавляет. – На время до замужества, конечно. Его достижения закончатся, и дочка подуспокится.

- Так Беркутов же на этом не остановится, - нехотя произносит Владимир. – К зиме я его сделаю Служилым дворянином, дам высокий чин в правительстве, в который он вступит по совершеннолетию. В Кремле Беркутов станет частым гостем.

- О-о-о, - округляет глаза Сина. – Тогда да, это проблема.

- Пообщайся с сестрами, - возвращается к первоначальному плану. – С Гюрзой, со Светланой. Выясни про Арсения: чем он такой особенный, что Гюрза сквозь пальцы смотрит на гуляния с ним обеих дочурок. Возможно, мы чего-то не знаем и Беркутов вполне себе достойный вариант даже для императорской дочки.

- Хорошо, - Сина подовигается ближе и целует Владимира в щеку. – Посплетничаю с Соней и Светкой. А ты ведь еще не уходишь?

«Ммм, ладно, дела подождут» - решает император.

Он хватает пискнувшую Сину в охапку и зарывается лицо в копну серебряных волос. Жена со стонам обнимает императорами руками и ногами

***

- Как понимаю, Лиз, нет особого повода для нашей встречи? – Мы с сереброволосой княжной снова сидим в кофейне. Правда, в другой.

Пьем капучино. Лиза с розовыми щечками опустила взгляд в чашку. Я со скукой осматриваю помещение. Интерьер сделан в стиле прованс: уютный текстиль, обилие мелкого декора, живые растения, преимущественно пастельные тона.

Посетители: тройка деловых партнеров, судя по костюмам, любовная парочка (нет, я не про себя с Лизой), вот и всё. Ах, да, ну и Стелс в темном углу стоит как неродной. Никто его не видит, я не исключение, просто чувствую присутствие демоника. Мне не даны навыки так же скрываться в темноте – не Маска ведь, - но хотя бы наловчился выглядывать чужих шпионов, даже самых лучших. Анарий бы снисходительно улыбнулся, но не факт, что ему самому удалось бы провести меня своей маскировкой. Пробовали мы как-то в рамках эксперимента. Раз на раз не приходилось. Но надо отдать ему должное – Префект Масок умеет полностью маскировать свой магнетизм, в чем никто больше из собратьев не преуспел. Разве что Гвард Ворон.

Лиза бросает взгляд на парочку. Молодой человек кормит с ложечки мороженым полноватую, но в целом миловидную девушку.

- Сеня, а вот скажи: простое желание увидеться – это разве не особый повод? – вдруг спрашивает Лиза. Княжна поворачивается и прямо, даже откровенно смотрит мне в глаза. – Нельзя нам встретиться и обсудить, хорошо ли всё у тебя и у меня?

Я улыбаюсь смелости девушки. Лиза пошла в атаку. Решительно двинулась, как львица. Так и действуют Фениксы. Режут правду-матку, ничего не страшась.

А вообще заметил, что у каждой барышни свой подход. И его можно соотнести с военной тактикой конкретного Легиона.

Дарико вот ночами по-диверсантски крадется в мою комнату, прямо как Ворон.

Алеся подобно Освободителю планет шаг за шагом, траншею за траншей, артобстрел за артобстрелом пытается в открытую взять мою крепость. Еще в Твери лобовой таран – любовное письмо – не дал результата, и теперь барышня добивается своего обнимашками во время тренировочных матчей. Считай, своеобразная бомбардировка.

Анфиса действует аки Жаворонки. Задабривает, ласкает слух комплиментами. Люду можно отнести в этот же Легион. Хотя нет, боярыня больше Маска. Хитренькая, вежливая, к тому же еще и сдружилась с обеими княжнами, так что в курсе планов обеих.

Ну и никак тут не забудешь главную свою обузу. В «прайд» она вроде как не входит, но постоянно вьется рядом. Еще и на моем диджейском концерте лезла целоваться. Астерию стоит отнести к Гасителям, самому жестокому Легиону. Их специфика – показательные казни, а также психологический террор и запугивание. Гасители умели психологически задавливать целые народы ценой отдельных жизней, страха и малой крови. Своего рода изощренный гуманизм. Очень сильно напоминает подход Астерии в Гроне. Совсем не Фениксы, зато результативно.